Шоа (1985)

Этот фильм — не история, а память. Девять с половиной часов свидетельств: выжившие, палачи, случайные свидетели. Ни кадров хроники, ни реконструкций — только лица и голоса.

Польский крестьянин рассказывает, как соседи выдавали евреев. Бывший эсэсовец, спокойный, как бухгалтер, объясняет логику лагеря смерти. Симха Ротенберг вспоминает восстание в Собиборе — страх, ярость, побег сквозь колючую проволоку.

Говорят о вещах невообразимых — и буднично, словно о погоде. Иногда замолкают. Камера держит паузу: пустое поле, ржавые рельсы, тишина.

Ланцманн не ищет ответов. Он просто слушает. Каждое слово — как камень на могилу. Нет пафоса, нет надрыва — только тяжесть правды, которую невозможно забыть.