Этот фильм — не история в привычном смысле. Нет героев, нет диалогов. Только образы, музыка, ритм. Кадры сменяют друг друга: пустыни, города, машины, лица. Всё движется, всё живёт — но странной, механической жизнью. Люди здесь — часть пейзажа. Они толпятся в метро, работают на конвейере, смотрят в экраны. Их жесты точны, быстры, лишены смысла. Природа — величественная, пустая — лишь фон для этой безумной симфонии прогресса. Филипп Гласс пишет музыку, которая не объясняет, а давит. Она
Этот сериал — не история в привычном смысле. Здесь нет диалогов, сюжетных поворотов, героев с именами. Только образы, звуки, ритм. Камера скользит по лицам людей, городам, пустыням — будто ловит дыхание мира. Дети смеются на фоне руин. Машины мчатся по шоссе, сливаясь в один поток. Тени небоскрёбов падают на толпу. Всё движется, но кажется застывшим. Режиссёр не объясняет, не учит. Он показывает: вот огни рекламы, вот старик с пустым взглядом, вот дождь над морем. Жизнь без слов — только музыка