Городской чиновник Ватанабэ узнаёт, что умирает. Год, может два — и всё. Он прожил жизнь скучно, незаметно, как тень. Теперь каждый день давит тяжестью: что останется после него? Он пытается хоть что-то изменить. Ищет смысл в шумных кварталах, в глазах случайных людей. Встречает молодую девушку — она живёт легко, будто смерть не касается её. Её смех режет Ватанабэ, но и тянет. Он решает построить детскую площадку в трущобах. Бюрократы мешают, смеются над ним. Но он упрямо пробивает стену
В большом городе, где небо режет глаза огнями, живут двое — Один и Два. Он — бывший гангстер, уставший от крови. Она — девушка с тёмным прошлым, которая больше не верит ни во что. Их свела случайность, а потом — необходимость. Один носит в себе вину за старые грехи. Два прячет раны под колючей улыбкой. Они не ищут спасения, но странным образом находят его друг в друге. Не в словах — в молчании. Не в прикосновениях — в том, как делят сигарету на пустынной крыше. Вокруг них — мир, где каждый
В глухом американском захолустье, на пшеничных полях, разворачивается история трёх братьев — Джейка, Дуэйна и Фрэнка. Их отец, суровый и молчаливый фермер, погибает при загадочных обстоятельствах. Мать, холодная и отстранённая, не может их защитить. Братья пытаются выжить в мире, где взрослые либо жестоки, либо равнодушны. Джейк, младший, наблюдает за всем с детской наивностью. Дуэйн, средний, бунтует — его гложет злость и бессилие. Фрэнк, старший, берёт на себя роль защитника, но силы не
Римские улицы, пыльные и шумные. Кабирия — маленькая, хрупкая женщина с большими глазами. Она продаёт себя, но верит в любовь. Жизнь бьёт её снова и снова, а она всё поднимается. Встречает актёра — он уводит её в роскошный дом, но это лишь игра. Потом появляется Оскар — тихий, скромный. Говорит, что любит. Кабирия верит, продаёт свой дом, отдаёт все сбережения. А он — исчезает. Она плачет. Но не ломается. Идёт по дороге в толпе веселящихся людей — смеётся сквозь слёзы. В её глазах — не смерть
Молодой парень, Мишель, случайно крадёт деньги. Потом — ещё. Всё глубже, всё нелепей. Он не вор, просто слаб. Деньги тают, а за ним уже следят — полиция, знакомые, даже девушка Жанна чувствует: что-то не так. Он пытается вернуть украденное, но выходит только хуже. Каждый шаг — новая ловушка. Жанна верит в него, но Мишель не верит в себя. Он будто падает в яму, которую сам же и роет. А вокруг — Париж: серый, равнодушный. Люди проходят мимо, не замечая его паники. Даже когда он наконец решает
XV век. Русь раздроблена, в огне междоусобиц и татарских набегов. Андрей Рублёв — монах-иконописец, чья вера колеблется среди жестокости мира. Он видит страдания, предательство, бессмысленную кровь. Князья грызутся за власть, простые люди гибнут в муках. Его друг Феофан Грек — циник, разуверившийся в людях. Данила — собрат по ремеслу, тихий, смиренный. Но даже его терпение не выдерживает. Андрей даёт обет молчания после того, как участвует в казни беглого скомороха — единственного, кто смеялся
Две подруги, Отилия и Габриэла, живут в Румынии 80-х. Габриэла беременна — ребёнок нежеланный. Всё должно решиться за один день: аборт, запрещённый законом, опасный, унизительный. Они находят врача — холодного, расчётливого. Он соглашается, но цена не только деньги. Отилия помогает, хотя ей страшно. Габриэла слабеет, теряет силы. В гостиничном номере — грязь, кровь, тишина. Врач уходит. Они остаются вдвоём с тем, что сделали. Вечером Отилия идёт на праздник — надо притворяться, улыбаться. В
Молодой репортёр Хоссейн хочет снять документальный фильм о жизни в Тегеране. Он ищет героя — обычного человека, чья история тронет зрителей. Находит старика Баджи, который собирает деньги на скромную свадьбу сына. Хоссейн просит разрешения снимать его крупным планом — так близко, что видно каждую морщину, каждый взгляд. Баджи соглашается, но вскоре камера становится невидимой стеной между ними. Он говорит о долгах, о бедности, о стыде — а Хоссейн лишь фиксирует его боль, не вмешиваясь. Потом
В маленьком шахтёрском городке живёт семья Морган. Отец, Гвилим, — суровый, но справедливый, мать — тёплая, как очаг. Их дети взрослеют среди угольной пыли и надежд. Хью, младший, вспоминает детство: как долина ещё была зелёной, до того как шахты проглотили её красоту. Старший сын, Айвор, мечтает уехать — он не хочет гнить в забое. Дочь Ангарад влюбляется в проповедника Груфидда, но их чувствам мешают предрассудки. Отец не принимает новых веяний, братья спорят о профсоюзах. Шахта калечит и
Старик Лазареску плохо себя чувствует. Голова раскалывается, тошнит. Он звонит в «скорую» — ждёт. Приезжает фельдшер Миоара. Видит: квартира затхлая, бутылки повсюду. Старик бредит. Она решает везти его в больницу — но там только отмахиваются: алкоголик, чего с ним возиться? Ночь. Машина «скорой» мечется между госпиталями. Врачи заняты, койки заняты. Лазареску теряет сознание, его состояние ухудшается. Миоара упрямо ищет помощь — но система глуха. Он умирает в коридоре, без диагноза, почти без
Фонтен, узник концлагеря, сбегает. Не для свободы — для мести. Его предали. Теперь он идёт по следам тех, кто сломал его жизнь: тюремщика, судьи, доносчика. Он прячется в лесах, ночует в сараях. Встречает мальчишку-сироту, Жака, потом девушку Жанну — они помогают ему, не зная, кто он. Фонтен холоден, расчётлив, но что-то в них трогает его. Между побегами, допросами, погонями — тихие моменты. Разговор у печки. Взгляд через окно. Рука, дрогнувшая на курке. Он мог бы забыть о прошлом... но не
В большом городе, где небо давно затянуто дымом, живёт Джо — парень без будущего. Он мечется между подработками, пьёт, дерётся, но каждую ночь возвращается в крохотную комнатку, где ждёт его младшая сестра, Эмили. Она больна, и врачи разводят руками. Однажды Джо встречает странного старика — тот утверждает, что может подарить ему «завтра». Не надежду, а буквально один день вперёд. Джо соглашается — и просыпается в будущем, где Эмили здорова, а сам он… исчез. Теперь он должен вернуться назад и
