Актриса Элизабет внезапно замолкает на сцене — и больше не произносит ни слова. Её отправляют в дом у моря, под присмотр медсестры Альмы. Две женщины сближаются: Альма говорит за двоих, исповедуется, даже читает чужие письма. Элизабет слушает — её молчание становится зеркалом, в котором Альма видит себя. Но чем глубже доверие, тем страшнее. Альма признаётся в постыдном — а потом понимает: Элизабет всё использует. Молчание превращается в оружие. Границы стираются: чьи мысли звучат вслух? Чьи сны
В Бруклине, лето 1989-го. Жара, музыка на улицах, но под этим — напряжение. Четверо друзей живут в одном квартале: Моукки, Биг-Дэдди, Дай-Лав и Пол. Они пытаются просто быть — тусоваться, мечтать, любить. Но вокруг — наркотики, полиция, расовые стычки. Моукки хочет выбраться, но его затягивает обратно. Биг-Дэдди играет в баскетбол, но знает: спорт не спасёт. Дай-Лав ищет себя в музыке, но мир давит. Пол — самый тихий, но даже его молчание кричит. Каждый день — борьба. За угол, за уважение, за
В Токио живёт девушка — Мишель. Она работает стюардессой, но мечтает о другом: хочет стать пилотом. Это трудно — в шестидесятых женщин в кабину не пускают. Она упряма. Учится по ночам, терпит насмешки. Её друг, Жан, инженер — помогает, но и сам сломлен: его проект самолёта отвергли. Они оба будто бегут по взлётной полосе, которая никогда не кончается. Мишель встречает капитана Любека — старого лётчика, который видит в ней себя молодого. Он учит её не только управлять машиной, но и принимать
Дочь аристократа, Тамаки, и её дети — двенадцатилетний Зусио и младшая Анису — проданы в рабство после падения их рода. Их разлучают: Тамаку увозят в далёкий публичный дом, а дети попадают к жестокому управляющему Сансё. Зусио помнит наказ матери: «Будь добрым, даже если мир жесток». Но с каждым днём верить в это всё труднее. Сансё ломает рабов — за малейшую провинность калечит, унижает. Анису слабеет от работы, а Зусио мечется между покорностью и бунтом. Однажды он решается на побег — тащит
В Париже конца XIX века молодая жена генерала Луиза де… начинает роман с итальянского офицера. Сначала — лёгкий флирт, почти игра. Но страсть затягивает её глубже, чем она ожидала. Луиза теряет осторожность: пишет любовные письма, назначает тайные встречи. Её муж, генерал, узнаёт об измене. Не кричит, не угрожает — холодно предлагает выбор. Либо она покончит с собой, либо он выведет её позор на свет. Луиза выбирает смерть. Но даже перед дуэлью, где решается её судьба, она не может отказаться от
Балетная труппа приезжает в Лондон. Виктория Пейдж, молодая танцовщица, мечтает о главной роли. Её подруга Айрин — уже звезда, но ей это неважно. Им обеим покровительствует импресарио Лермонтов — холодный, одержимый искусством человек. Он верит: настоящий артист должен отречься от любви. Виктория получает шанс — роль в новой постановке, «Красных башмачках». Она блистает, но в это время встречает композитора Джулиана Крастера. Они влюбляются. Лермонтов в ярости: он теряет свою музу. Виктория
Этот фильм — не история, а память. Девять с половиной часов свидетельств: выжившие, палачи, случайные свидетели. Ни кадров хроники, ни реконструкций — только лица и голоса. Польский крестьянин рассказывает, как соседи выдавали евреев. Бывший эсэсовец, спокойный, как бухгалтер, объясняет логику лагеря смерти. Симха Ротенберг вспоминает восстание в Собиборе — страх, ярость, побег сквозь колючую проволоку. Говорят о вещах невообразимых — и буднично, словно о погоде. Иногда замолкают. Камера держит
Город просыпается. Трамваи, фабрики, толпы — всё движется, как механизмы. Кинооператор снимает это: лица, руки, машины. Он ловит мгновения — смех ребёнка, усталость рабочего, пустые улицы на рассвете. Камера становится его глазами. Она взлетает над крышами, ныряет в толпу, заглядывает в окна. Люди живут, не замечая её. Аппарат фиксирует правду — без прикрас, без сценария. Женщина моет пол. Мужчина чинит вагон. Невеста надевает фату. Где-то рождается ребёнок, где-то хоронят старика. Всё связано
Две девочки — Ана и Исабель — приезжают в деревню на лето. Жара, пыль, старый дом. Взрослые заняты своими делами, а дети предоставлены сами себе. Ана находит дневник умершей матери. Читает его тайком, по кусочкам. Там — странные записи о прошлом, о войне, о каком-то духе. Исабель не понимает её тревоги, смеётся, бегает по полям. Но Ану уже затягивает эта тихая тень. Потом появляется он — Дух. Невидимый, но ощутимый. Шёпот в траве, шелест листьев без ветра. Ана чувствует его присутствие, но
В бедной бенгальской деревне живёт Апу — мальчик с широко открытыми глазами. Его отец, мечтательный священник, вечно витает в облаках, мать устало тащит быт. Деньги кончаются, еды не хватает. Но Апу не замечает нищеты — для него мир полон чудес: треск цикад, блеск реки, поезда, мчащиеся вдаль. Потом умирает тётя, потом отец. Мать и Апу перебираются в город. Она стареет, он взрослеет. Школа, грязь, голод. Однажды мать отправляет его учиться — и когда он возвращается, её уже нет. Апу остаётся
Алжир, 1950-е. Город в огне. Фронт Национального Освобождения борется за независимость от Франции. Подполье, теракты, слежка. Мы видим это с двух сторон. Али Ла Пуант — молодой парень из трущоб, который становится бойцом ФНО. Он скрывается в Касбе, организует взрывы. Его преследует полковник Матьё — хладнокровный профессионал, который знает: война грязная, но её надо выиграть. Французы отвечают жёстко: пытки, облавы, расстрелы. Повстанцы — новыми атаками. Круг замыкается. Каждый шаг даёт
Пожилая уборщица Эмми встречает молодого марокканца Али в баре. Он вежлив, одинок. Она — измучена одиночеством, усмешками соседей, холодом собственных детей. Они решают пожениться — не от любви, а от жажды тепла. Сначала всё тихо. Потом начинается: взгляды, шепот, открытая злоба. Друзья Эмми отворачиваются. Дети кричат ей в лицо. Даже продавщица в магазине издевается. Али терпит — но злость копится. Они пытаются бежать — на время уезжают, но возвращаются. Вроде бы всё стихает. Только теперь они
