Иисус приходит в мир — тихий, странный, не от мира сего. Он говорит просто, но слова его жгут. Иоанн крестит его в Иордане, и с этого всё начинается. Он ходит по пыльным дорогам Галилеи, зовёт за собой рыбаков — Петра, Андрея. Они бросают сети, идут без вопросов. Он исцеляет больных, кормит голодных, говорит притчами — о сеятеле, о блудном сыне. Люди слушают, но не все понимают. Фарисеи следят за ним, ловят на слове. Он знает это — и всё равно говорит правду. Даже когда она страшная. Даже когда
Этот фильм — не история, а память. Девять с половиной часов свидетельств: выжившие, палачи, случайные свидетели. Ни кадров хроники, ни реконструкций — только лица и голоса. Польский крестьянин рассказывает, как соседи выдавали евреев. Бывший эсэсовец, спокойный, как бухгалтер, объясняет логику лагеря смерти. Симха Ротенберг вспоминает восстание в Собиборе — страх, ярость, побег сквозь колючую проволоку. Говорят о вещах невообразимых — и буднично, словно о погоде. Иногда замолкают. Камера держит
Город просыпается. Трамваи, фабрики, толпы — всё движется, как механизмы. Кинооператор снимает это: лица, руки, машины. Он ловит мгновения — смех ребёнка, усталость рабочего, пустые улицы на рассвете. Камера становится его глазами. Она взлетает над крышами, ныряет в толпу, заглядывает в окна. Люди живут, не замечая её. Аппарат фиксирует правду — без прикрас, без сценария. Женщина моет пол. Мужчина чинит вагон. Невеста надевает фату. Где-то рождается ребёнок, где-то хоронят старика. Всё связано
В бедной бенгальской деревне живёт Апу — мальчик с широко открытыми глазами. Его отец, мечтательный священник, вечно витает в облаках, мать устало тащит быт. Деньги кончаются, еды не хватает. Но Апу не замечает нищеты — для него мир полон чудес: треск цикад, блеск реки, поезда, мчащиеся вдаль. Потом умирает тётя, потом отец. Мать и Апу перебираются в город. Она стареет, он взрослеет. Школа, грязь, голод. Однажды мать отправляет его учиться — и когда он возвращается, её уже нет. Апу остаётся
Алжир, 1950-е. Город в огне. Фронт Национального Освобождения борется за независимость от Франции. Подполье, теракты, слежка. Мы видим это с двух сторон. Али Ла Пуант — молодой парень из трущоб, который становится бойцом ФНО. Он скрывается в Касбе, организует взрывы. Его преследует полковник Матьё — хладнокровный профессионал, который знает: война грязная, но её надо выиграть. Французы отвечают жёстко: пытки, облавы, расстрелы. Повстанцы — новыми атаками. Круг замыкается. Каждый шаг даёт
Пожилая уборщица Эмми встречает молодого марокканца Али в баре. Он вежлив, одинок. Она — измучена одиночеством, усмешками соседей, холодом собственных детей. Они решают пожениться — не от любви, а от жажды тепла. Сначала всё тихо. Потом начинается: взгляды, шепот, открытая злоба. Друзья Эмми отворачиваются. Дети кричат ей в лицо. Даже продавщица в магазине издевается. Али терпит — но злость копится. Они пытаются бежать — на время уезжают, но возвращаются. Вроде бы всё стихает. Только теперь они
Этот итальянский городок 1930-х — как сон. Здесь нет единого сюжета, только вспышки памяти: смешные, грустные, похабные. Зима. Снег падает на площадь, мальчишки гоняют за толстой горничной Градиской — все влюблены в неё, особенно Титта. Его семья — сумасшедший отец, набожная мать, дядя-безумец, что кричит с дерева. Весна. Первые похотливые фантазии, школьные проделки, учителя-фашисты. Лето — пляж, где тётя с грудью как дыня купается под взглядами мужчин. Осень — смерть матери, первый холод.
Супруги Кэтрин и Алекс приезжают в Италию. Их брак давно трещит по швам, но они ещё не готовы признать это вслух. Неаполь, Помпеи, Капри — красота вокруг только подчёркивает пустоту между ними. Кэтрин бродит по улицам одна, ловит взгляды незнакомцев, ищет в них то, чего нет дома. Алекс наблюдает за ней со стороны — ревнует, злится, но молчит. Они говорят о древних руинах, о погоде, о чём угодно, только не о себе. Встреча с другой парой — молодой, страстной — становится последней каплей. Кэтрин
Две пары — Гэндзо и Ояма, Тадзимару и Охана — бредут по разорённой войной Японии. Они устали, голодны, но держатся вместе. Гэндзо, бывший самурай, пытается сохранить достоинство, хотя мир вокруг рушится. Ояма терпит его гордыню, но в её глазах — усталость. Тадзимару и Охана моложе. Он — бродячий актёр, она — его жена. Их любовь проще, но и их ждут испытания: нищета, предательства, чужие страсти. Они встречают людей — одни помогают, другие обманывают. Всё вокруг напоминает: прежняя жизнь
В большом городе, среди шума и неоновых огней, живут двое — Джон и Мэйбл. Он — музыкант, она — художница. Их любовь давно трещит по швам: он пьёт, она срывается. Они тонут в быте, в невысказанном, в усталости друг от друга. Однажды Джон исчезает. Мэйбл ищет его по барам, знакомым, пустым квартирам. Встречает его друзей — все такие же потерянные, все говорят обрывками. Она понимает: он не просто сбежал. Он растворился в этом городе, как дождь в асфальте. А потом он возвращается. Без объяснений.
Молодой парень, Мишель, случайно крадёт деньги. Потом — ещё. Всё глубже, всё нелепей. Он не вор, просто слаб. Деньги тают, а за ним уже следят — полиция, знакомые, даже девушка Жанна чувствует: что-то не так. Он пытается вернуть украденное, но выходит только хуже. Каждый шаг — новая ловушка. Жанна верит в него, но Мишель не верит в себя. Он будто падает в яму, которую сам же и роет. А вокруг — Париж: серый, равнодушный. Люди проходят мимо, не замечая его паники. Даже когда он наконец решает
Этот сюрреалистический кошмар начинается просто: мужчина точит бритву. Потом — облако, рассекающее луну. Лезвие над глазом женщины. Всё резко, как вспышка. Он — он просто *там*. Она — её зовут Симоной Марешаль, но это ничего не объясняет. Они бродят по пустым комнатам, улицам, где время течёт иначе. Труп осла на рояле. Рука, кишащая муравьями. Кадры рвутся, смысл ускользает. Он пытается дотронуться до неё — она исчезает. Она смотрит на него — а он уже мёртв, и нет, жив. Двери не открываются.
